Двойное преступление на линии Мажино. Французский - Страница 146

146

Фредерик Лемуан дорого бы заплатил, чтобы взглянуть на подлинные документы. Он передал копии резиденту в Аддис-Абебе, чтобы тот мог с ними ознакомиться, а сам продолжил осмотр.

В кармашках пояса он обнаружил около двух тысяч долларов в купюрах по сто, пятьдесят, двадцать и десять. Этим объяснялась щедрость, с которой Осман Загари вознаградил деревенских жителей за услуги и обновил свой гардероб в Асмэре. Далее следовали три расписки о получении вкладов по пятьдесят тысяч долларов каждый на имя Загари в Восточно-африканском банке в Найроби, Кения. К сожалению, отсутствие каких бы то ни было пометок не позволяло точно установить, кто же предоставил Загари столь яркое доказательство доброй воли. Наконец, в конверте между двумя картонками фотография женщины — красивой блондинки в купальнике, сидящей на краю бассейна, и льстивое посвящение: «Моему дорогому Осману с любовью от Хорны».

— Ну вот! — сказал Фредерик, любуясь соблазнительным силуэтом красотки.— Со смертью Загари, несмотря на риск, связанный с бегством из Хартума, я могу похвастаться только тем, что располагаю красноречивыми письмами — правда, без единого указания на их происхождение и подтверждения достоверности,— доказывающими, что патриотизм моего друга Османа не был так уж бескорыстен, ведь он подумывал о тихой гавани в Найроби. Ничего о том, кто намеревался обеспечить ему безбедное будущее. Но зато фотография прекрасной куколки…

При этом он передал фотографию владельцу гаража, который туг же воскликнул:

— Но это… Да я же знаю эту крошку…

— Если верить тому, что мне сказал Загари, ее зовут Хорна Мейсон.

— Точно,— поддержал Кассегрен.— Она американка. Писательница, работает журналисткой в одном агентстве печати, собирает материал для книги о Восточной Африке. Мне о ней сообщал один из моих ребят. Уж очень она крутилась среди делегатов на последней конференции ОАЕ. Я просто принял этот факт к сведению. Несколько подобных дамочек беспокоятся об освобождении Африки от пут неоколониализма и служат вполне определенным и отнюдь не идеалистическим интересам тех, кто мечтает принять эстафету от старых европейских держав. Какова ее роль в этой истории?

Фредерик Лемуан навострил уши, услышав характеристику Хорны Мейсон.

— Все очень просто,— объяснил он.— Она познакомила капитана Загари и того, кто выдает себя за доктора Равено. Другими словами, именно она стоит у истоков хартумского заговора.

Кассегрен восхищенно присвистнул:

— Ну вы скажете… А откуда этот пояс? Может быть, эта вещица принадлежит вашему другу Загари?

— Да. После убийства я решил посетить его комнату и обнаружил тайник в вентиляции в туалете.

— После чего? — спросил Кассегрен с открытым ртом.

— Вы не ослышались: после убийства. Вероятно, с этого стоило начать.

Очень коротко Лемуан рассказал своему сотруднику о последних события.

Кассегрен не мог прийти в себя:

— Да, черт побери. Вы уж меня извините, но Аддис-Абеба — это все-таки не Чикаго. Надо обладать необыкновенной наглостью… или совсем отчаяться, чтобы расстрелять человека автоматными очередями у «Гион Империаль». Совершенно очевидно, что акция совершена суданскими агентами, но должен, к стыду своему, признаться, что никогда не думал…

— Что у них здесь такой боеспособный передовой отряд? — заключил Фредерик.— Я тоже гак не думаю. Опрометчивость тут не уместна. Я много размышлял над случившимся и пришел к выводу, что для генерал-президента Осман Загари представлял несравненно больший интерес живым, нежели мертвым. Его можно было заставить подписать сенсационную исповедь, поскольку именно он организовал переговоры между своим зятем и пресловутым Равено. Можно было организовать показательный процесс: лучшего обвиняемого и желать нельзя было. Нет, видите ли, мне кажется, что, убрав его, суданцы лишили бы себя одного из козырных тузов на ближайшей встрече на высшем уровне в Каире.

— Кто же тогда? — спросил Кассегрен, почесывая затылок.

— Неизвестные инициаторы этого невероятного дела,— ответил заместитель «господина Дюпона».— Это еще одно подтверждение моей версии: единственная цель операции состоит в компрометации Франции. Заговорщики, опутанные человеком, представившимся как Равено, были сразу же выданы суданскому правительству. Поэтому устранить Загари до того, как он заговорил,— а ведь я сообщил ему кое-какие подробности — было не менее важно, чем завладеть компрометирующими документами, в частности банковскими расписками, которые могли оказаться при нем.

А Хорна Мейсон была всего лишь приманкой гак называемого доктора.

— Признаюсь, — сказал растерянный Бернар Кассегрен,— я в разведке добрый десяток лет, и все время в Африке, но впервые сталкиваюсь с таким запутанным делом. Как вы думаете, кто может питать к Франции настолько сильную неприязнь, чтобы затеять такую комбинацию?

— О!., довольно беззаботно сказал Фредерик. — Кандидатов на эту роль хватает. Если речь идет о попытке расширить свое политическое влияние, то в подрыве нашего престижа в арабском мире могут быть заинтересованы русские или даже китайцы. Если же о расширении рынка, поставках оружия — можно предположить участие США, Англии или даже частных лиц. В западном мире сейчас существуют группы, обладающие невероятной экономической и финансовой мощью. Они проводят независимую от правительств политику, поскольку составляют международные коалиции. Африка сегодня представляет собой идеальное пространство для соперничества интересов.

146